Там, где рождаются спектакли
Это было похоже на сказку. Каких-нибудь полчаса назад я шла по заснеженному орловскому переулку, стряхивая со щек колючие снежинки. Теперь я видела лишь залитую солнцем Испанию. Страдания беззаветно любящей Елены, коварные уловки Серафины, сомнения незадачливого дона Хуана, блестящие музыкальные темы и танцы, яркие костюмы, треск кастаньет... В тот вечер на сцене театра "Свободное пространство" шел спектакль "Раба своего возлюбленного".
Чудо длилось недолго. Отзвучали последние аплодисменты, и мир испанских страстей скрылся за занавесом. В тот момент мне больше всего хотелось хоть немного приподнять эту завесу и увидеть любимый театр... изнутри.
"Обратная сторона" театра началась для меня не с вешалки, а со случайного знакомства с заведующей музыкальной частью Ольгой Селиной. К сожалению, Ольга Николаевна смогла показать мне далеко не все интересные уголки. Часы показывали между четырьмя и пятью, театр мирно дремал в ожидании вечернего спектакля, и поэтому многие комнаты и цеха были закрыты...
Из-за обитой дерматином двери слышатся звуки фортепиано и мелодичный, чем-то знакомый голосок: "Любые чувства могут когда-то надоесть..." Ольга Селина и заслуженная артистка России Маргарита Рыжикова работают над фрагментом будущего спектакля "Рыбак и его Душа". Стараясь не шуметь, я устраиваюсь на скрипучем стуле рядом с блестящим самоваром. На глаза попадается висящий над фортепиано плакат: "Нет попсе!" Это - рабочий девиз завмуза.
У маленькой хрупкой Риты высокий голос и не менее высокая работоспособность. Кто знает, сколько раз за этот день артистка исполнила Песню Души, но за десять минут, проведенных в углу на стуле, я невольно запомнила не дававшийся ей отрывок наизусть. А ведь это была лишь небольшая частичка целого спектакля...
Здесь, между магнитофоном и старым ветхим фортепиано, Ольга Селина отрабатывает с актерами арии и песни. А еще надо подобрать ряд музыкальных тем для будущего спектакля, записать их, обработать... Словом, непростое это дело - музыкальное оформление постановки. Чего стоил один спектакль "Раба своего возлюбленного" - тогда у Ольги Николаевны не было нотных текстов, и ей пришлось буквально считывать музыкальные фразы с дисков, подбирать все по слуху. Но одному завмузу, пусть даже очень талантливому, не под силу справиться с современной звуковой аппаратурой. Здесь не обойтись без звукорежиссера Светланы Исаевой и звукооператора Михаила Глухова. Орловский ТЮЗ конца 70-х годов, где единственным чудом техники был старенький магнитофон с записью на девятой скорости, а работа над звуком шла в подвале, остался в далеком прошлом...
В декорационном цехе шла работа над "Рыбаком". В нос ударил острый запах клея и краски. Трещала швейная машинка. Из-под иглы выходила нескончаемая иссиня-черная материя, обшитая по краям чем-то золотисто-белым.
- Это у нас будет море, - оживленно рассказывает Елена Забелина, одна из художниц цеха. - Видите: много-много волн; а по краям - морская пена. Над морем - звездное небо... Знаете, как это будет красиво на сцене смотреться! А вон там у нас Соня раскрашивает чешую.
Худенькая девушка в голубом комбинезоне сосредоточенно орудует кистью. На столе разложены какие-то круглые штуковины, обтянутые веревочной сеткой. Покрытые краской, а потом лаком, они начинают поблескивать, как настоящая чешуя.
Декорационный цех не похож на обычную мастерскую художника. Здесь нет готовых работ - одни лишь заготовки, назначение которых на первый взгляд даже не определишь. Художники работают вроде бы по отдельности - и в то же время сообща, ведь отдельные фрагменты должны потом стать единым фоном спектакля. Чтобы собрать этот фон, рабочим сцены нужно хорошо потрудиться. В тот день мне удалось понаблюдать за установкой декораций к вечернему спектаклю.
Первое, что я увидела на сцене - небольшая, весьма облезлая ванна. Рядом на четырех белых длинных столбах возвышалась... койка с приставной лестницей. Да это же любимая кровать Дональда Бейкера, главного героя спектакля "Эти свободные бабочки"! Чуть подальше - дверь с плакатом Джона Леннона, а за дверью - комната довольно милой, но ужасно безалаберной и легкомысленной девушки по имени Джил Теннер. Здесь, на сцене, "богатый" интерьер захудалой нью-йоркской квартирки выглядит совсем по-другому. Даже нельзя сказать, что это - чье-то жилище. Но пару часов спустя Дон и Джил устроят здесь пикник - прямо на полу, а потом полюбят друг друга. Но их любовь продлится лишь до того момента, как отзвучат аплодисменты. И опустится занавес, скрыв от зрительских глаз таинственный театральный мир.
Анна ФАИЗОВА.
"Поколение" 19 февраля 2005 № 18
