Легкое дыхание тургеневской весны

Драматургическую версию романа И. С. Тургенева "Вешние воды" показал театр "Свободное пространство"

Предположение, что в орловском театре для детей и юношества "Свободное пространство" наш земляк Тургенев - не самый любимый драматург, недавно опровергнуто. "Вешние воды" здесь поставил по собственной пьесе, написанной по мотивам знаменитого романа, режиссер Сергей Лосев.

Когда-то Иван Сергеевич полагал, что "Вешние воды" едва ли кому-то понравятся, это всего лишь история любви, в которой нет ни политики, ни современных проблем. Однако вечная любовная коллизия оказалась сегодня интересной зрителю и молодому, и перешагнувшему порог юности.

Конечно, любая драматургическая версия непременно проигрывает по сравнению с первоисточником, но все-таки и в этом случае остается что-то важное, высказанное автором в романе.

Что есть в этом спектакле? Есть поток времени, уносящий в прошлое, когда душа была готова к трогательной, романтической любви и события виделись сквозь пелену возвышенных чувств. Юный Дмитрий Санин (студент ОГИИК Дмитрий Зайцев), влюбленный в трогательно нежную и гордую Джемму (засл. арт. России Е. Шигапова), их окружение, своеобразное, а порой нелепое, смешное, возникает в спектакле как тревожащие, мучительно-сладостные воспоминания господина С (арт. М. Артемьев). Они, эти воспоминания, несут его по белому свету, заставляя срываться с едва насиженного места. Впрочем, в спектакле все не находит точки опоры, и, как писал Тургенев, "все дым и пар, все торопится, спешит куда-то, и все исчезает бесследно, ничего не достигая". Отсюда и сценография спектакля, придуманная Татьяной Скуридиной. Образ спектакля - самый общий знак этой реальности: нет стен, домашних интерьеров, так персонажам обеспечивается свобода передвижения во времени. Колышется легкий занавес, в проеме задника возникает фигура юноши, - всё, путешествие в былое началось. Герои беспрепятственно курсируют в разных непредсказуемых направлениях, и молодой Санин из прекрасного далека легко общается с сегодняшним собою, постаревшим. И звучит романс как соединение душ, которые времени неподвластны.

В этом спектакле есть поток жизни, который подхватывает молодого Санина, не давая ему опомниться, серьезно подумать над происходящим. Он не может даже спокойно пребывать в одной позе, в нем все - движение, готовность подхватить любую игру, романс, реплику. Он растворяется в этом потоке жизни. Первая трогательная любовь к Джемме уступает место в душе героя витальной всепоглощающей страсти к Марии Полозовой и несет, несет его безостановочно к трагическому финалу обещанием беспросветного одиночества и обреченности на душевные муки.

Чего нет, на наш взгляд, в этом спектакле? Того, что Станиславский называл "добыть тургеневскую дымку", - особого стиля, эфемерного, едва уловимого, сотканного на полутонах. Нет кружевных лабиринтов тургеневских фраз, из которых рождается тонкая паутинка большого смыслового объема, подтекста. Это другой театр, сегодняшний. Здесь слово экспрессивно-однозначно, и, может, поэтому сердце не цепляется ни за один сценический образ, и хотя "вешние воды" чувств захватывают героев, им сочувствуешь и впитываешь невольно очарование тургеневского сюжета.

Л. ВАСИЛЬЕВА

"Говорит и показывает Орел" 27 апреля 2005