«Привет, Харитоныч!»
Артисту театра «Русский стиль» Сергею Васильевичу Фетисову два года назад перевалило за пятьдесят, но это, конечно, для мужчины не возраст. Он в хорошей актерской форме, много играет на сцене и часто появляется на киноэкране. Эпизоды, в которых он снимается, даже небольшие роли запоминаются надолго. Журналисты рассказывают о его работах в кино: не так уж часто актеры провинциальных театров оказываются востребованными в столице, поэтому Фетисов для Орла – предмет гордости. Его узнают на улице, с ним иногда здороваются, называя его по имени персонажа. Словом, объективно у Фетисова все складывается благополучно, а вот что на сердце накопилось и накануне дня рождения покоя не дает, про то актер рассказывает крайне редко и далеко не каждому.
Беседа, состоявшаяся с ним недавно, -- из ряда исключений.
- Проходят годы, и после всего, что ты проживаешь на сцене, а ни один спектакль не проходит для меня бесследно, начинаешь невольно анализировать все, что происходило за это время, и приходишь к выводу, что ничего уже не изменишь, и надо по-хорошему подводить черту.
- Помилуйте, Сергей Васильевич, разве вы уже все сыграли, все дела переделали, что вас уже тянет к итогам? Неужели вас ничего не радует?
- Радует. У меня замечательные друзья. Я счастлив, когда меня приветствуют зрители на улицах. Радует, если рождается хороший спектакль, я ведь 10 лет отдал театру «Русский стиль», его становление происходило при моем участии. Но так складывается ситуация, что у меня уже давно нет ролей, которые бы давали большой простор для творчества. А мы, актеры, люди нервные и мнительные, нам всегда кажется, что мы уже и никому не нужны, поэтому меня в последнее время по-настоящему радует лишь звонок из киностудии. Не потому, что появляется возможность дополнительного заработка. Деньги, конечно, нужны. Нет, я радуюсь, что меня помнят, и, несмотря на огромное количество столичных актеров, приглашают. Хочется еще поиграть в театре, есть роли, о которых мечтаю. Я знаю много таких случаев, когда режиссер выбирает пьесу на конкретного актера, и постановка ее имеет успех. Творчество в театре коллективное, и когда все исполнители вкладывают в роль самое сокровенное – это ведь замечательно.
- Да, конечно, когда актер говорит, что радостей у него немного, это означает одно -- творческую неудовлетворенность. Жизнь ваша измеряется не годами, а ролями, и если роль для вас значит много – жизнь прожита не зря. К сожалению, актерская фортуна изменчива, желания актера и режиссера, их планы не всегда совпадают. Но ведь и то, что вы играете сейчас – интересно, в каждом образе вы пытаетесь найти какую-то изюминку. Вот я впервые увидела вас в странном спектакле театра «Русский стиль» по пьесе Островского «Гроза» и забыть вашего Дикого не могу.
- Мы до сих пор играем этот спектакль, хотя не все его принимают безоговорочно. Там прошлое и настоящее переплелись, потому что законы в темном царстве Островского и в нашем мире – одни, везде страдает человек, если общество живет не по-человечески. Режиссер Валерий Симоненко удваивает персонажей – герои Островского и герои сегодняшние носят одинаковые имена и проходят через одни и те же события, но каждый по- разному. Я играю дремучего, но крепко стоящего на ногах Дикого, у которого есть слабость: уж очень любит он себя, да так, что даже жертвой себя ощущает. У нас это далеко не простая фигура. -- Сергей Васильевич, у вас колоритная фактура и, наверное, часто режиссеры использовали вашу типажность.
- Сергей Васильевич, у вас колоритная фактура и, наверное, часто режиссеры использовали вашу типажность.
- Режиссер, который бы не только эксплуатировал внешние данные актер, а работал бы с ним над образом, заставляя перевоплощаться, искать глубокие внутренние ходы, встречается нечасто. Я работал в театрах Прокопьевска и Элисты, в Новокузнецке и Горьком, но вся жизнь моя центровалась в Орле: здесь жила больная мама, которая для меня до сих пор, хотя ее уже нет, самый главный человек.
- Это она приучила вас к театру?
- Мама не имела отношения к театру в прямом смысле. Она работала билетером в кинотеатре и очень дружила с билетерами из театра драмы. Я практически с пяти лет был постоянным зрителем детских спектаклей. По какой-то счастливой случайности, я оказался за кулисами, а в те времена это было -- как в алтарь зайти. Так в моей жизни возник театр. Потом все очень просто: школа, драмкружок, Дворец пионеров, народный театр юного зрителя. Потом Ярославское театральное училище, замечательный провинциальный режиссер Фирс Шишигин, актеры Нельский и Ромаданов -- какие это великие учителя! Я был обаятельным толстяком, которого со второго курса хотели взять в театр на роль Митрофанушки. Мне очень повезло и потом: в ГИТИСе я попал к Анатолию Папанову и Оскару Ремезу. Мне посчастливилось встречаться и общаться со Смоктуновским, Евгением Леоновым, Табаковым, братьями Соломиными, Игорем Ильинским.
- В родном городе, наверное, легче работать.
- А в родном городе складывалось все непросто. В то время открылся орловский Театр юного зрителя, и я рассчитывал найти под его крышей свое место. Однако Юрий Копылов сформировал сильное творческое ядро из своих, в который чужих принимали неохотно. Правда, режиссер Кирилл Филинов, который осуществил постановку спектакля «Недотрога», первого представления орловского ТЮЗа, дал мне роль, работал со мной, я до сих пор вспоминаю его добрым словом. В «Недотроге» я сыграл главного Трутня, это была большая роль, даже с фехтовальными боями. Я играл месье Бонасье в «Трех мушкетерах», дядю Васю в спектакле по пьесе Розова «В поисках радостей», отца забавной девочки по имени Пеппи- Длинныйчулок… Меня вводили во многие спектакли, но не режиссер, а мои замечательные партнеры Анатолий Ващенко и безвременно ушедший Влад Трахтенберг, светлая ему память. Я видел от него много добра. Помните, у Рощина есть пьеса «Спешите делать добро»? Увы, оно сегодня уходит вместе с добрыми людьми. Обидно и больно. Может быть, это уже с годами я так чувствую, не знаю.
- Но я знаю, что вы трижды переступали порог ТЮЗа.
- В последний раз это случилось, когда режиссер Александр Михайлов пригласил меня на роль купчихи Белотеловой в спектакле по пьесе Островского «Женитьба Бальзаминова».
- Но это ведь женская роль!
- Да, и я поначалу сопротивлялся, не знал, как подойти к образу, чтобы не скатиться в шарж. Вы же понимаете: губы накрасить, глаза закатить – это проще простого, но какое это имеет отношение к Островскому? Образ решался пластически, и я без кривляний играл женщину-вамп, но женщину, а не карикатуру. Каждую реплику Белотеловой зал встречал аплодисментами. Я три года купался в этой роли. Потом понял, что актеру надо идти на эксперимент, от этого такой заряд энергии получаешь!
- А в каком театре вы вообще постоянно работали?
- Был у меня большой период в жизни, лет 8, когда меня не брали ни в один театр. Орел – город небольшой, труппы в театрах укомплектованы, к тому же у каждого здесь свои «заморочки». У меня было много заманчивых предложений, но из-за мамы я мог жить только в Орле. Работал на почте, разносил телеграммы, подрабатывал методистом в кинопрокате, вел творческие встречи с заезжими киноактерами, проводил занятия клуба «Кругозор», рассказывал о замечательных явлениях отечественного и мирового кинематографа. Тогда-то и зародилась во мне еще одна страсть – кино. Так что не было бы счастья, да несчастье помогло, правильно пословица говорит. Но и мой час пробил: режиссер орловского академического театра драмы имени Тургенева Валерий Симоненко пригласил меня на роль полоумного, но очень непростого парня тонкой душевной организации по имени Ленни в спектакль «Люди и Мыши» по пьесе Стейнбека, с которой я справился, а потом сыграл в этом театре много разных ролей. Работать с Валерием Симоненко было очень интересно, он оригинально мыслит, у него богатая фантазия, и я ушел за ним в только что рожденный муниципальный театр «Русский стиль», у которого еще и здания своего не было. Труппа была вынуждена колесить по области, зарабатывая себе на жизнь. «Золотой ключик» -- первый наш спектакль, где я играл и папу Карло, и Карабаса Барабаса. Как-то мы играли этот спектакль в тюрьме строгого режима. Нас удивило это приглашение, мы не работали для взрослого зрителя, но когда мы увидели реакцию зала, поняли, что любой человек остается ребенком, он рад сказке. К тому же у многих на воле остались дети. В какой-то момент криминальный зритель пустил слезу и для нас это был момент откровения. Я уже прирос всей душой к этому театру, к своим партнерам, играю много, преимущественно роли комедийные.
- Вот в спектакле «Средневековые фарсы» есть у вас очень смешная роль Тьерри Лермита, который обманул двух незадачливых мужей.
- Во-первых, это стихотворный текст, его нужно сказать точно, иначе просто не ответит партнер. Это было испытание, но, наверное, его нужно было пройти. При всем полном осознании текста мы шли на импровизации, а этого и требовал жанра фарса – площадного действа. В былые времена у актеров текста не было. Они подхватывали реплики друг друга. Мы вдруг полюбили материал и очень радуемся, когда зритель хохочет над нашими проделками.
- Знаете, Сергей Васильевич, вы вот признались, что сегодня вас мало что радует, а ведь у вас такие интересные и разные роли, неожиданные, непривычные. Вот Мужик в пьесе-притче «Ехай» -- это нечто странное: не то мужик, которому жить надоело до того, что хоть на рельсы ложись, не то козел, убежавший от бабки и затосковавший по человеческому теплу. Или вот такой непривычный Потемкин, фаворит Екатерины. Как вы, такой большой и смешной, его играете?
- Да, граф Потемкин в спектакле «Императрица» -- роль совсем не комедийная. Наше восприятие истории воспитано на романах Пикуля. Марина Соколова, автор пьесы и исполнительница главной роли, ушла от трактовки бытовой, сниженной. Все персонажи в спектакле – плод фантазии Екатерины, взгляд из мира потустороннего, а вымысел имеет право быть любым. Потемкин может быть каким угодно, но только обязательно личностью масштабной, это я и пытался сыграть. У меня есть две любимые роли. Милиционер Харитоныч в спектакле «Прощай, Америка!», такой современный Анискин, шестидесятник, романтик по духу. И…не поверите, люблю свою капризную, коварную, лукавую Бабу Ягу (Бабу Ягодку) в сказке «Лопушок у Лукоморья».
- Сергей Васильевич, у вас нет причины для грусти, все у вас складывается благополучно, есть работы в театре и в кино. Примите поздравления с днем рождения. Мы вас любим и желаем вам крепкого здоровья, много работы театре и кино, талантливой режиссуры. И пусть вас, наконец, найдет ваша желанная роль. До встречи в новом сезоне!
Людмила Васильева
